С тех пор, как возрожденный Борбарад принес в Восточную Авентурию хаос и скверну, минуло около 20 зим, и сейчас завершался год 1033 после Падения Боспарана. Те, кто противостоял миньонам его, были сокрушены. Те, кто сдался на милость их, обратились в злодеев. Лишь те, кто бежал от Бесконечной Колонны, очертя голову, сумели выжить… Но у Стены Смерти Борбарад пал, а Демоническая Корона, символ власти его, оказалась расколота божественным мечом Семиударным. На руинах империи Борбарада возникли проклятые Темные Земли, входили в которые Трансисилия, Варункия, лорд-принципат Мараскан, а также территории Тобимории вплоть до Пиратского Побережья. Здесь сходились в сражениях жестокие полководцы, и участь несчастных мирян была куда страшнее, нежели смерть. После Третьей Битвы Демонов наследники Борбарада, хептархи, воспользовались оскорлками Демонической Короны, чтобы распространить власть свою на куда большие области. Но сейчас в мире остается совсем немного хептархов, и Черные Земли именуются ныне Темными (или Теневыми) Землями.
В центре истории нашей — беженцы, брат и сестра, проживающие наряду с отцом в лагере таких же, как и они, обездоленных, разбитом у стен освобожденного рыцарями Рондры городе Варунке, основанном на вершине горы Молох. Ведомо, что внутренности оной испещряют тоннели, многие из которых древнее самого града, и не ведают миряне, что скрывается в них. Прежде, до Третьей Битвы Демонов, маркграфиат Варунк был самой маленькой провинцией Срединной Авентурии, ныне же пределы Варункии охватывают хептархию с тем же названием, а также части Солнечных и Вороньих Просторов, заявляет о правах на которые Срединное Королевство.
Все началось в тот день, когда Каландра, сестра героя нашего рассказа — Кайрона, бежала в недра горы Молох, надеясь избежать брака с нелюбимым — рыцарем Рондры Фалком из Аривора, настаивал на котором отец. Последний, будучи донельзя строг к своим отпрыскам, все же оберегал их, и жертвовал всем ради их благополучия. И, лишь прознав о поступке дочери, наряду с сыном поспешил ко входу в мрачное подземелье. Конечно, потеряв ногу, мужчина навряд ли сумеет совладать с монстрами, расплодившимися в недрах горы, посему надежды вернуть дочь возлагал исключительно на Кайрона — юношу, чрезмерно уверенного в собственных силах.
Последний, однако, устремлений отца не разделял, и напомнил, что Каландра бежала, надеясь избежать нежеланного брака. Отец тяжело вздохнул: бракосочетание необходимо, оно позволит семье осесть в Варунке, обрести статус горожан… неплохо бы девушке для разнообразия подумать об ответственности перед семьей, а не только о собственных желаниях. Ведь Варунк — луч света во тьме Теневых Земель, единственный свободный город, и здесь многолетние мытарства их могут, наконец, прекратиться: никаких больше обледенелых дорог, нападений демонических отродий, укрытия среди гор трупов. Красивая мечта… но мечта, которая вполне может осуществиться.
Разумом Кайрон понимал отца, но сердцем… ратовал за сестру… и страшился за нее. Ведь известно, сколь много темных тайн скрывают недра горы Молох: гибельные Чернорукие, лаборатории Фер Дродонта, основание Золотой Пирамиды, владений драколича Раззазора… а также нежить и черная магия. Миряне Варунка избегают сих проклятых пределов, и казематы явятся идеальным укрытием для той, кто не страшится здешних обитателей. Что до самого Раззазора, прежнего властителя Варункии, то сего предвечного дракона вернул к жизни Борбарад; драколич, обладавший осколком Демонической Короны Борбарада, был повержен в Битве Трех Императоров у стен Гарета, когда наряду с магом Гаем Кордован Эслам Галоттой вторгся в Срединное Королевство в 1027 году после Падения Боспарана.
Отец предупредил, что навряд ли Каландра посмела спуститься сюда в одиночестве; скорее всего, захватила с собой мужчину. Она знала, что Фалк женится лишь на непорочной деве, стало быть, вполне может исправить текущее положение дел, разорвав помолвку. О том, что случится, когда врата Варунка захлопнулся за их спинами, сумасбродная дева навряд ли сочла необходимым размышлять.
Что ж, Кайрон вызвался во что бы то ни стало отыскать сестру, однако отец счел необходимым напомнить: «Я всегда запрещал вам перевязывать раны друг друга, и поверь, у меня были на то причины. Посему ни в коем случае, даже если Каландра будет тяжело ранена, не позволь крови вашей смешаться». Юноша обещал, что не случится сие, хоть и не понимал смысл сказанного отцом. Возможно, опасается тот некоего рода магии крови, практикуют которую последователи Борбарада.
Простившись с отцом, оставшимся дожидаться возвращения его у входа в казематы, Кайрон устремился в недра горы Молох, надеясь отыскать сестру и… то ли попытаться вразумить ее и убедить вернуться, то ли попытаться найти иной выход из сложившейся непростой ситуации.
Здесь, в подгорных пределах, расплодились волчьи ящерицы, в последние годы ставшие настоящим бедствием в землям Варункии. Следуя извилистыми коридорами, заметил Кайрона надпись, сделанную кровью: «Могущество посредством воли». Час от часу не легче… Быть может, помимо прочей нечисти, скрывается в недрах и культ некромантов, слухи о котором уже давно ходят в городе?..
Следуя извилистыми подземными коридорами, зрел Кайрон и другие сделанные кровью надписи, известные догмы Повелителя Демонов Борбарада: «Каждый человек — маг!», «Твоя плоть — моя плоть. Твоя кровь — моя броня. Мои раны — твоя боль!» Попадались юноше и обглоданные дочиста кости… а вскоре узрел он надгробие, значилось на котором: «Здесь покоится Магус Майор Лоро Литтгер Кракель из Исилии. Вся его жизнь была посвящена магическим изысканиям, и погиб он, проводя магический эксперимент. Смерть его может служить предостережением иным чародеям: знайте свои возможности, не позволяйте могуществу опьянить вас, избегайте искушений в недрах горы Молох!»
В одной из каверн Кайрон обнаружил сестру, израненную в противостоянии с волчьими ящерицами. Презрев слова отца о том, что кровь им смешивать ни в коем случае нельзя, юноша перебинтовал раны девушки, а та поведала ему, что спустилась в подгорные пределы в поисках человека, похищающего горожан для одних ему ведомых целей…
Внезапно ощутили родичи, как некая сила наполняет их, изменяя необратимо. Раны Каландры сами собой затянулись, а Кайрон обнаружил в себе способности к магии! Применить оные ему пришлось практически сразу, ибо в каверну ступили мертвяки, ведомые Черноруким, порождением Преисподней! Кайрон сразил его заклинанием, изумившись собственному деянию. Неужто все дело в смешении крови?.. Как бы то ни было, этим вопросом они займутся позже, а пока, обратившись к сестре, юноша поинтересовался, кто таков этот похититель, по следу которого следовала Каландра.
«Сначала он мне понравился», — пожала плечами Каландра. — «А затем я увидела его в лагере беженцев, близ одной из палаток. С маленькой девочкой. Его руки, его лицо — все было покрыто кровью. Не знаю, сколько лет было девочке. Может, двенадцать. Она плакала и молила о пощаде, когда он тащил ее в подгорный тоннель. Я скользнула следом, намереваясь прикончить его, но потеряла след. Здешние монстры шарахались от него как от чумы, а на меня нападали».
«Но как смешение нашей крови может вызвать подобный эффект?» — задумчиво поинтересовался Кайрон, озвучив иной вопрос, весьма его тревожащий. — «Я знаю лишь о магах, вершащих ритуалы крови». «Да, борбарадийцы», — согласно кивнула Каландра. — «Отец всю жизнь их ненавидел». Кайрон скрипнул зубами от злости: стало быть, старик всю жизнь знал о том, что может произойти, отсюда все эти тайны и недомолвки! Почему он просто не мог открыто сказать им обо всем?.. Да, отцу придется ответить на многие вопросы, когда они вернутся в город… а пока следует заняться похитителем.
Запинаясь, Кайрон осведомился, не задумала ли сестра предотвратить собственную свадьбу… с помощью этого мужчины, похитителя и убийцы. Каландра возмутилась было подобному вопросу, однако заверила брата, что они с отцом могут спать спокойно: никто не успел сорвать милую маленькую розу…
Двое продолжили путь, углубляясь в подгорные недра; по пути попадались им мертвые тела, донельзя изуродованные. На одном им трупов обнаружили родичи документ на право владения домом в восточном квартале. Каландра узнала мертвеца — Прайодан Карстиг, продавец рыбы из Мендены, который лишь недавно получил гражданство в Варунке. Кайрон принял решение вернуть документ родичам убитого: конечно, отец, возможно, воспротивился бы подобной идее, заявив, что, продав бумагу, они выручили бы немалые деньги, необходимые для выживания… однако юноша полагал, что думать лишь о себе, попирая иных — по меньшей мере, бесчестно. Конечно, отец скажет что-нибудь вроде: «Сын, будь разумен! Однажды ты прыгнешь в бездну ради кого-то еще!»
И вновь потянулись подгорные коридоры и каверны… В противостоянии волчьим ящерицам Кайрон учился использовать магический… Дар, полученный при смешении крови, и сознавал он, что, творя волшбу, использует он жизненные силы своих противников, заставляя тех на глазах слабеть и увядать. Подобное пугало Кайрона, но покамест приходилось принять сии новые способности как должное, и не задумываться ни о природе их, ни о цене, которую, возможно, однажды придется заплатить.
Путь Кайрону и Каландре преградила тяжелая металлическая дверь, залитая кровью. Изнутри раздавались истошные крики пленников, молящих о спасении. «Мы нужны ему для магических ритуалов», — горестно восклицали они. — «Так много крови, так много… Если он вернется — он сожрет нас всех!» Брат и сестра переглянулись: стало быть, противник их, не только маг крови, но и каннибал!
Действительно, здесь, в глубинных пределах горы Молох, пребывало немало обглоданных тел… Наверняка каннибал находится здесь уже долгие месяцы, если не годы, верша свои нечестивые ритуалы…
Проследовав в следующую обширную каверну, брат и сестра с изумлением воззрились на основание Золотой Пирамиды драколича Раззазора, до недавнего времени бывшей одним из нечестивых храмов Таргунитот. Лишь божественное вмешательство Рондры очистило сии пределы, разрушив верхушку пирамиды, коя по сей день пребывает в Варунке, в верхнем городе. Правда, рыцари богини войны не спешили освободить Варунк, жители которого пребывали в заложниках у сил тьмы долгое десятилетие; посему город заполонили некроманты, призвавшие в мир Собирателя Душ — могущественного слугу архидемона Таргунитот, обладателя осколка своего повелителя из Демонической Короны. К счастью, некромантов вскоре сокрушили рыцари, ведомые метрополитом рондриан Джааконом из Турьелеффа.
Кровавые следы вели к запечатанному входу в пирамиду, и, скрупулезно осмотрев пещеру, Кайрон и Каландра обнаружили некое устройство, исполненное в форме дракона. Быть может, открывает оно вход в пирамиду, или же дверь, томятся за которой пленники каннибала?.. Девушка приступила к изучению устройства, брату же ее пришлось сдерживать волну зомби, неожиданно восставших повсеместно в каверне!.. Наверняка золоченое устройство — ловушка, приманка для дерзнувших спуститься в потаенные пределы.
К счастью, Каландре удалось привести устройство в действие, и врата Золотой Пирамиды распахнулись… однако закрылись за спинами родичей, стоило тем ступить внутрь, отрезая единственный возможный путь к отступлению. Здесь, в залитом кровью чертоге, атаковал их каннибал, — здоровенный мужлан, защищенный магическими чарами.
Кайрон сразил лиходея, сотворив магические льдины, пронзившие тело противника, и когда пал тот, Каландра обратилась к брату, требуя, чтобы тот прикончил этого страшного человека, на руках которого столько крови! «Делайте, как посчитаете нужным», — передернул плечами каннибал. — «Только поскорее. И помните, что все, кого я привел сюда, умрут вместе со мной. Ведь моя пища привязана ко мне магией крови, и лишь я могу даровать им свободу. И не думайте даже о том, чтобы изловить меня после. Я покину этот чертог или как свободный человек, или как мертвец».
Каннибал нагло ухмылялся в лицо Кайрону, не желая признавать себя побежденным. Действительно, юноша оказался пред непростой дилеммой: покончить с лиходеем или же спасти безвинных жертв его?.. Да, здесь нет единственного правильного решения — лишь необходимость принятия оного… и принятия последствий…
«Но зачем ты все это делал?» — вопросил Кайрон, надеясь выгадать немного времени, дабы поразмыслить над вероятным судьбоносным исходом. «Много лет назад я обнаружил учения Святого Борбарада», — отвечал каннибал. — «Все мы — маги, если сумеем освободить от оков совести. Так обещал Борбарад. Учения его открыли мне глаза, и осознал я, что кровь открывает двери, пройти в которые могут лишь лучшие».
«Что?» — изумилась Каландра. — «Ты жрал людей, чтобы иметь возможность творить магию крови?» «Истинная сила — не в крови, а в плоти», — хрипло произнес каннибал. — «Я стал первым, кто осознал это, и посему вознесусь над теми, кто в слепоте своей не понимает сего. Какова цена жизни слабака, если жертва его может увеличить могущество сильного?»
Да, выбора у Кайрона фактически не было; совесть не позволяла ему обречь на смерть пленников каннибала, привязанных к последнему заклинанием крови. «Отвратительно», — сплюнул юноша, с презрением воззрившись на ненавистного противника. — «Вот, стало быть, как выглядит «могущественный маг». Посмотри на себя! Посмотри, что сделали с тобой твои «плоть» и «кровь». Да ты на человека больше не похож, скорее — на яростное животное». «Мне могущество нужно, а не еда!» — выпалил каннибал. — «Да что ты знаешь об этом?» «Ты хотел обрести могущество и свободу», — произнес Кайрон. — «А вместо этого пожираешь невинных. Ты — всего лишь враг своего мерзкого голода».
Каннибал откровенно озадачился. Ведь пожирание никогда не было его целью… Возможно… оно было не так уж необходимо… «Докажи свою силу, взяв под контроль желания», — предложил Кайрон. Каннибал кивнул, обещав попробовать… если, конечно, ему будет оставлена жизнь.
Так, юноша проявил милосердие, посчитав, что жизни пленников ценнее, нежели жажда отмщения безумному каннибалу за кровавые деяния его. Последний развеял заклинание крови над чертогом, к котором содержались несчастные, и те, с трудом превозмогая панику, устремились вслед за Кайроном и Каландрой в Варунк; каннибал в одиночестве остался в недрах горы Молох.
Беженцы возликовали, вновь узрев своих родичей живыми… однако прошло лишь несколько дней, и люди начали исчезать вновь. Нарушил ли каннибал свое обещание? Никто не знает наверняка, ведь подобные происшествия не являются чем-то необычным в Теневых Землях.
…В мгновение ока брат и сестра стали местными знаменитостями, а история о победе их над жестоким каннибалов передавалась из уст в уста как в лагере беженцев, так и самом Варунке. Отец поблагодарил Кайрона за то, что сумел тот вернуть Каландру целой и невредимой, осведомился, все ли в порядке с девой. «Да, проклятье!» — с горечью воскликнул юноша. — «Фалк получит ее чистой как первый снег и целомудренной как бог солнца Прайос! И если ему повезет, она не умрет от голода или от чумы до свадьбы». «Я не виноват в том, что Фалк до сих пор не вытащил нас отсюда», — вздохнул отец, устремив взор на трущобы и палатки несчастных беженцев. — «Ровно как и в том, что здесь свирепствует чума! Фалк доказывает свою добрую волю, и использует влияние, чтобы помочь нам. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить».
«И теперь он передаст нам пропуски в старый город?» — с надеждой осведомился юноша, но отец его лишь отрицательно качнул головой: «Он достал для нас несколько лишних рационов. Мы должны забрать их у раздачи еды у храма Прайоса. Кроме того, Фалк хочет организовать ужин, на котором мы сможем познакомиться с его матерью». Кайрон покачал головой: он бы предпочел всякому званому ужину возможность покинуть лагерь, в котором свирепствует чума. Почему ему все чаще кажется, будет Каландру продают заносчивому аристократу, причем очень и очень дешево?.. Конечно, невеста рыцаря Рондры привлечет к себе всеобщее внимание, ровно как и ее семья…
«Жители Варунка страшатся чумы», — попытался объяснить отец сыну позицию горожан. — «Посему в старый город пропускают чужаков лишь с разрешения рондриан. Я бы тоже так поступил на их месте. Ведь никто не знает, что это за чума, и что является ее источником. Люди говорят, что сама архидемонесса Мишкара принесла ее сюда. Возможно, они и правы. Никто из архидемонов не обрадуется, узнав, что в Варунке ныне правит богиня войны Рондра».
Кайрон презрительно сплюнул; отец его откровенно раздражал, и юноша высказал ему в лицо все то, что он думает о продаже Каландры напыщенному глупцу. «Каландре нужно выйти замуж», — гневно отрезал отец. — «Да и тебе это пойдет на пользу. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на свою сестру?» Кайрон осекся, на мгновение лишившись дара речи: он-то полагал, что чувства, питаемые им к Каландре, останутся тайной для окружающих, ибо не походят они на обыкновенную братскую любовь…
Недовольно бурча под нос, Кайрон поплелся к храму Прайоса, что в западном городе, где надеялся забрать оставленные для семьи его рационы. Повсюду зрел он нищету, лишения и голод… Неужто в подобном окружении суждено провести им с сестрой всю оставшуюся жизнь?..
Беженцы приветствовали юношу, почитая его истинным героем… ровно как и Фалка из Аривора, назначенного храмом управляющим лагеря, в обязанности которого входило сдерживание чумы под контролем. Именно из-за страшного недуга врата Варунка были закрыты пред несчастными, и лишь слово Фалка могло допустить некоторых из них в старый город. Славу Фалк снискал в час освобождения Варунка; говорят, он первым из рондриан ворвался в верхний город, и некроманты, занявшие город после того, как оставил Варунк драколич, тут же в ужасе бросились наутек. К подобной истории Кайрон относился весьма скептически: скорее, некроманты наслали бы на незадачливого рыцаря десятки демонов… Но отчаявшимся обездоленным нужен был герой, воплощение надежды, и таковым в глазах их стал Фалк.
Что до чумы, то свирепствовала она уже несколько месяцев, и отчаявшийся маркграф Варунка Сумудан уже вознамерился было изгнать беженцев, когда в лагерь ступил странствующий проповедник Гамат, обладатель волшебного амулета, облегчавшего страдания недужных. Последние устремились за ним, прочь из города, ибо обещал он несчастным «избавление от напасти Мишкары», ожидающее их в Топях Когтя. Неведомо, так ли это, ибо с тех пор о последовавших за проповедником обездоленных никто не слышал…
Предаваясь невеселым раздумьям, Кайрон добрался до храма Прайоса, у врат которого облаченный в сияющие доспехи рыцарь Рондры раздавал пищу беженцам. Не желая стоять в длинной очереди, юноша направился прямиком к рыцарю; сила правит этим миром, и никто не вправе указывать ему, как поступать. Рондриан смерил наглеца презрительным взглядом, посоветовал вернуться в конец очереди, на что Кайрон заносчиво отвечал: «Его честь Фалк из Аривора прислал меня».
Рондриан понимающе кивнул: стало быть, зрит он пред собою будущего шурина своего набольшего. А тот, кивнув на храм, с вызовом произнес: «Разве служители Рондры и Прайоса не противостояли друг другу на протяжении столетий, за славу, за власть? А теперь вы заняли храм Прайса, на всякий случай, вдруг появятся служители бога солнца? Молодцы, здорово придумали». «Все Двенадцать богов сообща противостоят тьме», — не поддался на провокацию рыцарь, после чего прочитал юноше лекцию о необходимости всегда хранить надежду в сердце… даже во тьме и лишениях Теневых Земель.
Устав от проповеди, Кайрон потребовал передать ему посуленные Фалком дополнительные рационы, на что рыцарь велел юнцу врачевать недужных обездоленных в лагере… в случае отказа еды он не получит, и рондриан примет то за волю своей богини. Скрипнув зубами, Кайрон кивнул, и рыцарь немедленно передал ему рационы… а также бинты…
Ох уж эти набожные рондриане! Вечно глаголят о долге, о вере… За горы мытарств сердце Кайрона исполнилось горечи ожесточилось; возможно ли, что однажды он примет для себя церковные догмы, научится жить праведно, следовать слову божьему… Неведомо, но сейчас юноша знал лишь закон силы, ибо лишь он позволяет выжить им с отцом и сестрой в сем жестоком мире…
Перевязав раны недужным и получив от рыцаря обещанные рационы, Кайрон устремился к палатке, которую разделял с отцом и сестрой… когда путь ему преградили трое. Отчаявшиеся мужчины готовы были покончить с юношей здесь и сейчас — все для того, чтобы отобрать у него еду, в которой так нуждались их собственные дети. Кайрон, однако, отдавать рационы не собирался, обещав беженцам, что если те прибегнут к насилию, его будущий шурин, Фалк, непременно разыщет их и лично казнит. Недовольно хмурясь, трое расступились, и Кайрон продолжил путь через лагерь.
Сестре он поведал в встрече с троицей, и та печально улыбнулась: «Бедный мой Кайрон. Может, мне остаться с тобой и не выходить замуж. Что, если обручальное кольцо неожиданно исчезнет? А если исчезнет сама невеста?» «Неплохая идея», — усмехнулся Кайрон. — «Но если надумаешь бежать, выбери что-нибудь получше горы Молох. Чтобы было легче вернуть тебя назад».
Зардевшись, Каландра призналась, что случившееся в недрах горы что-то пробудило в ней — похоже, ныне она тоже способна творить волшбу… Но сейчас речь не об этом — девушка поцеловала брата в губы, шепнула: «Я хотела сделать это хотя бы раз до замужества». Что это означает?.. Как им теперь вести друг с другом?.. Повинен ли во взаимном смятении чувств обретенный Дар?.. Почему ни он, ни она не считают себя братом и сестрой, и чувства их куда глубже… и это, откровенно говоря, пугает…
Поддавшись порыву, Кайрон предложил Каландре продать кольцо, забрать некоторые сбережения отца и бежать прочь… «Это будет не так-то просто», — вздохнула девушка. — «Обручальное кольцо исчезло. Кто-то забрал его, пока мы были внутри горы Молох. Я обнаружила это сегодня утром. Кольцо было хорошо спрятано, но вор, судя по всему, прекрасно знал, где оно находится». «Контрабандист, который продал нам это кольцо», — предположил Кайрон. — «Наверное, именно он дал наводку вору».
Контрабандист уже далеко, однако вор вполне может находиться в пределах Варунка. Тем не менее, Каландра решила попытаться нагнать контрабандиста, в то время как брат ее выступит по следам вора, а для этого неплохо бы первым делом расспросить возможных свидетелей произошедшего.
Таковые нашлись: одна из беженок известила Кайрона, что в злодеянии наверняка повинен Борак по прозвищу «Драчун», который в отсутствие рондриан поблизости ведет себя так, будто владеет сим лагерем. Он и его приспешники требуют у беженцев денег — якобы, за защиту, — и беззастенчиво грабят их. Девушка, которая и без того порядком натерпелась от Борака, предложила Кайрону подложить в пожитки негодяю запретный талисман с символом архидемона Таргунитот — на что юноша с готовностью согласился.
Наряду с девушкой Кайрон выступил на так называемую «территорию Борака» в лагере беженцев, и пока красотка отвлекала Драчуна, поместил нечестивый талисман в сундук с его пожитками. После чего, нисколько не терзаясь излишними угрызениями совести, поведал о «демонопоклоннике» городской страже.
Встревожившись, воины не замедлили нанести Бораку визит вежливости, и пока опешивший Драчун препирался с ними, Кайрон успел обыскать его жилище… где обнаружил обручальное кольцо Каландры. Последняя так и не сумела разыскать контрабандиста, посему вернулась в хижину, кою разделяла с братом и отцом. Вскоре последний должен был появиться наряду с Фалком, и девушка пребывала в истовой тревоге.
«Кайрон, я не могу выйти замуж за него», — взмолилась она, обращаясь к брату. — «Теперь я это поняла. Что бы ты не думал о нас с тобой — пожалуйста, помоги мне». «Значит, мы уходим из Варунка», — отвечал юноша. — «Лишь ты и я». «А наш отец?» — напомнила Кайрону сестра. — «Мы не можем так поступить с ним. Должен же быть иной способ обрести гражданство в этом городе!»
Снаружи послышались шаги, и в хижину ступили трое — отец, Фалк из Аривора… а также почтенная мать рыцаря — высокородная дама в дорогом платье причудливого покроя. «Приветствую тебя, дорогая», — промурлыкала она, обращаясь к Каландре. — «Ты рада? Я тоже была бы на твоем месте. Когда ты расцветешь, то обретешь такие силы, кои и представить невозможно!»
Девушка опешила, не понимая ровным счетом ничего из речей сей престранной женщины, а та продолжала вещать: «Любовь. Могущество. Пока ты девушка, но, став женщиной, осознаешь, какие возможности откроются перед тобой. Однажды душа твоя достигнет вершин, о которых и не помышляла ты. Ответь мне на один вопрос: заплатишь ли ты кровью за драгоценный алмаз, или же любовью за гальку?»
«Хватит этой ахинеи!» — взорвался Кайрон, заметив смятение сестры. — «Эта женщина безумна! А свадьба — не более, чем ложь!» Дама, искривив в улыбке полные губы, обернулась к юноша, усмехнулась: «Надо же, какой гнев! Какая сила!»
Фалк, однако, по-своему понял ярость потенциального шурина, посему протянул ему пропуск в город и мешочек с монетами, предложив найти девушку, провести с ней ночь и забыть о своих бедах. Избегая встречаться взглядом с отцом, Кайрон, тем не менее, принял пропуск, однако отчеканил: «Ты не получишь ее, Фалк из Аривора. Ты падешь — и, возможно, от моей руки!»
Дабы привести в порядок мысли, Кайрон покинул хижину; ситуация казалось запутанной и неприятной — какое бы решение не принял он, кому-то придется пострадать. Стоит ли ему задумать о будущем отца, сестры — или же действовать исключительно так, как подсказывает сердце, и презреть доводы разума и совести?..
Путь юноше преступили Борак и подельники его; головорез был весьма взбешен поступком Кайрона, однако не сознавал, что попадает под горячую руку. Лиходеи, посмевшие напасть на него, вскорости расстались с жизнями, а юноша, вернув клинок в ножны, продолжил путь к городским вратам.
У оных дожидался его мужчина средних лет — Парел Нотгельф, предводитель Картеля Крютзер — организации, олицетворяющей криминальный мир города. Маркграф закрывает глаза на делишки, проворачиваемые контрабандистами и ворами из Картеля в Варунке, ибо рондриане не ведут торговлю с окрестными городами, жители коих не веруют в Двенадцать, а входящие в Картель индивиды помогают обеспечить ток товаров в город. Приходится признать нелицеприятную правду: контрабанда — это то, что поддерживает жизнь в Варунке.
Не тратя времени на досужие приветствия, Парел, наблюдавший, как юноша разделался с Бораком, предложил ему присоединиться к Картелю — шанс поправить свое материальное положение, от которого грех отказываться. Кайрон передернул плечами, обещав подумать над предложением: действительно, почему бы нет?..
С подобным предложением обратились к юноше и городские стражи; состоять в их числе дает свои преимущества — кузня снабжает стражей в первую очередь, а сержант Ферголощ водит знакомство с самим маркграфом Сумуданом.
Ферголощ, лишь услышав о том, что Кайрон не прочь присоединиться к городской страже — гвардии маркграфа — тут же предложил юноше исполнить поручение, а именно повнимательнее присмотреться к борделю «Шипастая роза» в переулке Крютзер. Заведением сим заинтересовался и Картель, поскольку владелец не собирается принимать над собой патронаж ни контрабандистов, ни городских стражей, что весьма странно. Кроме того, о борделе ходят странные слухи: будто девочки, в нем работающие… не столь полны жизни, как хотелось бы.
Ферголощ предложил Кайрона объяснить владельцу, Тьякранору, что к чему, а если юноше удастся обнаружить в борделе следы некромантов — что ж, стражи получат повод наведаться в «Шипастую розу» и взять бордель под свой патронаж. Но не раньше: если стражи появятся в переулке Крютзер без приглашения, это немедленно приведет к открытому конфликту с Картелем, и сержант подобного противостояния не хотел, благо вес обеих фракций в Варунке был примерно одинаков.
…Ступив в бордель, Кайрон обратился к смотрительнице оного, Долоросе, потребовав немедленно встречи с хозяином, Тьякранором. «Кто прислал тебя? Фалк?» — прищурилась дородная женщина, не ожидавшая от незнакомца столь откровенной наглости, и юноша утвердительно кивнул: «Он самый. И он весьма зол касательного того, в каком плачевном состоянии пребывает сие заведение». «Но… он всего лишь вчера был здесь», — выдохнула совершенно сбитая с толку Долороса, и с нескрываемой мольбой в голосе обратилась к Кайрону: «Прошу тебя, помоги мне! Тьякранор обезумел: он собирается отправить всех девушек к Темной Матери!»
Юноша мысленно поздравил себя: упоминание имени рондрианина оказалось для женщины страшнее гнева хозяина борделя, однако слова, произнесенные ею, тревожили. «Он хочет убить их? Но зачем?» — вопросил Кайрон, и отвечала Долороса: «Он хочет обратить их все в нежить! Говорит, так дешевле, да и для дела лучше». Юноша осторожно поинтересовался, какие отношения связывают Фалка и Тьякранора, на что смотрительница неуверенно пожала плечами: похоже, эти двое неплохо ладят друг с другом, однако не ведала Долороса, ведает ли рондрианин о стремлении хозяина борделя — наверняка некроманта. Однако однажды девушка, слишком много моловшая язычком, была найдена мертвой: лорд Аривора не хотел, чтобы о визитах его в сие заведение ведали миряне.
Посему Долороса, ведающая о замыслах Тьякранора, оказалась в весьма сложном положении: к кому обратиться за помощью? Картель Крютзер заинтересован лишь в барышах и наверняка поддержит устремления некроманта; городские стражи редко наведываются в сей переулок, да и потребуют доказательств прежде, чем начнут действовать… а рондриане не станут разбираться, и попросту повесят всех без исключения работниц борделя, в том числе и смотрительницу.
«Расскажи подробнее, зачем Тьякранору обращать девушек в нежить», — просил Кайрон, и смотрительница молвила: «Все дело в чуме. Перед исходом зараженных из города многие мужчины, приходившие сюда, были уже больны, и хотели насладиться свободной любовью, понимая, что обречены. Но они заразили многих девушек. Вскоре Тьякранор начал возвращать к подобию жизни умерших девушек, надеясь защитить живых. Тьякранор сказал мне, что делает это лишь в качестве напоминания о жизни под властью некромантов».
Смотрительница молила юношу покончить с замыслами Тьякранора раз и навсегда, обещая, что непременно сделает Кайрона совладельцем «Шипастой розы». Пожав плечами, юноша согласился на предложение, после чего проследовал в заднюю комнату борделя, где приветствовал его Тьякранор; лицо некроманта скрывала глухая маска. Фалк из Аривора загодя предупредил хозяина борделя о том, что будущий шурин его наведается сюда, чтобы выпустить пар, посему Тьякранор предлагал Кайрону воспользоваться услугами любой из девушек «Шипастой розы». Однако просил не рассказывать Фалку об идее обращения работниц борделя в нежить; сам Тьякранор не видел в этом ничего зазорного — подобное практиковалось в Варунке, когда городом правили некроманты. К тому же, девушкам преображение идет лишь на пользу — они не знают усталости, неуязвимы, не подвержены болезням и недугам.
«Дело не в исходе», — говорил Тьякранор, рассказывая о преимуществах своего замысла. — «Я не имел к нему ни малейшего отношения. Просто случилось так, что Гамату пришлось увести отсюда недужных. Фалк тогда заметил, что было бы хорошо, чтобы посетители больше не заражали чумой моих девушкек». «Это Фалк приказал Гамату увести зараженных из лагеря для беженцев», — уточнил Кайрон, однако хозяин борделя лишь пожал плечами: «Об этом тебе лучше спросить самого лорда Аривора, он знаком с Гаматом лучше, чем я».
«Короче, я здесь не ради девчонок», — отрезал юноша, и, отвечая на откровенно озадаченный взгляд хозяина борделя, пояснил: «Меня прислали сюда городские стражи. Сержант Ферголощ не потерпит подобных деяний, некромант!» Тьякранора слова незваного гостя особо не впечатлили, ибо почитал он себя под защитой Фалка из Аривора.
Кайрон прикончил как некроманта, так и вставших на защиту того вышибал, кои после гибели восстали нежитью. Звуки сражения, доносившиеся из здания, привлекли в оное как сержанта Ферголоща, так и Парела Нотгельфа. Двое взирали друг на друга с откровенной неприязнью, ожидая, какое решение примет Кайрон, представленный им Долоросой как новый совладелец заведения. Юноша постановил, что передает бордель под защиту городской стражи; хмыкнув, предводитель Картеля удалился, и было очевидно, что хрупкое перемирие нарушено, и скорого противостояния между двумя фракциями не избежать.
Ферголоща убедил Кайрона, что навряд ли простой беженец сумеет убедить горожан в том, что почитаемый всеми рондрианин частенько наведывался в бордель и водил близкое знакомство с некромантом… «Кстати, ты можешь предположить, что стоит за связью Фалка из Аривора и Тьякранора?» — полюбопытствовал Кайрон, поведав сержанту о своем разговоре с ныне покойным хозяином борделя. «Если не сможешь предоставить доказательства своих слов, лучше не пытайся выступать против Фалка», — оглядевшись по сторонам, посоветовал юноше гном. — «И даже если доказательства добудешь, тебе понадобится и золото, и власть в этом городе. Иначе тебя просто никто слушать не станет». «У меня даже гражданства нет», — с горечью признался Кайрон. — «Итак, мою сестру продают самому могущественному человеку в городе, который предает собственный орден, а я даже не могу доказать это!» «Хмм, свадьба без любви», — поморщился Ферголощ. — «Нужно с этим что-то делать. Может, Фалк из Аривора и имеет немалый вес среди рондриан, однако Варунком все еще правит Сумудан из Брегелсаума. Если я замолвлю за тебя словечко, то сумею убедить маркграфа предоставить гражданство твоей семье».
Как бы то ни было, сержант надеялся, что ему удастся создать, наконец, гильдию шлюх, а патронаж стражи над борделем принесет свою пользу… пусть и отпугнет многих посетителей, не гнушавшихся захаживать в заведение в час владения оным Тьякранора.
А покамест сержант просил потенциального новобранца выступить конвоиром содержащегося в сем квартале под домашним арестом мага-еретика Феодора Бриганта, коего необходимо как можно скорее препроводить в оплот стражи на рыночной площади; теперь, когда отношения между стражами и Картелем обострились до предела, резонно предположить, что головорезы Парела попытаются вызволить чародея, дабы заполучить его в свои ряды, ведь человек, сведущий в ведьмовстве, демонологии, созвездиях и недугах может оказаться весьма полезен организации… и опасен для ее противников.
«Расскажи мне подробнее о еретике», — просил Кайрон, и сержант молвил: «Он забрался на бочку на рыночной площади и понес некую околесицу про богов. За подобное вполне можно ожидать виселицы, однако мои ребята оказались быстрее, и сумели взять его под стражу до того, как подоспели рондриане. От нас он получил всего лишь три недели домашнего ареста». Ферголощ, в отличие от рондриан, не считал ересь слишком уж страшным злодеянием, ведь Феодор не призывал горожан к демонопоклонничеству, не восхвалял некромантию; к тому же знания сего ученого мужа могут оказаться весьма полезны в будущем.
Простившись с сержантом, Кайрон устремился к хижине, в которой содержался под домашним арестом Феодор Бригант, с трудом растолковал чванливому чародею, что сопровождение в оплот стражи — для его же благо, ибо теперь, в свете открытого конфликта с Картелем, оставаться магу в сем переулке небезопасно. Феодор колебался в том, к какой из сторон примкнуть, однако последовал за юношей к выходу из квартала.
«Расскажи о себе, маг?» — дружелюбно обратился к спутнику Кайрона, и Феодор, смерив юношу оценивающим взглядом, счел возможным ответить: «Я — адепт Великой Серой Гильдии Духа, выпускник Школы Духовных Странствий в Белханке». «Стало быть, ты просто еретик, а не некромант», — уточнил Кайрон на всякий случай, и Феодор обиженно засопел: «Обидеть меня пытаешься? Между простым некромантом и образованным серым магом огромная разница. Некроманты, фу! Лучше, однако, нежели демонопоклонники; эти попросту отшвыривают собственные души. Моя же душа принадлежит мне, и никому боле! И если бы люди были более образованы, они бы приходили у такому же выводу».
Поддавшись внезапному порыву, Кайрон поведал Феодору о магическом Даре, столь неожиданно обретенном, и об обстоятельствах, сему сопутствовавших. «Все началось со смешения крови», — признался он. — «И чувствую… будто творю заклинания, забирая жизненную силу противников». «Борбарадизм!» — воскликнул маг, воззрившись на опешившего юношу с нескрываемым подозрением. — «И хочешь сказать, что даже не ведаешь об этом? Не прикидывайся дураком!» «Я не борбарадианец!» — возмущенно возразил Кайрон. — «И никогда не интересовался магией крови! Это просто… произошло». «Но это невозможно», — озадачился Феодор. — «Магия борбарадианцев требует годы и годы учения. Дар не мог так просто взять да появиться у тебя. Возможно, это подарок от сил Преисподней, но в этом случае он явно потребовал бы весомой сделки с демонами». «Но я не продавал душу!» — воскликнул Кайрон, однако в голосе его прозвучало сомнение, столь уверенно звучали слова Феодора.
«Весьма разумно», — тем временем кивнул тот. — «Похоже, у тебя весьма могущественный покровитель, коего не заботит излишняя мораль и этика. Возможно, он знает куда больше. Или же Дар твой — не более, чем случайность. Тогда тебе придется просто жить с ним и уповать на то, что успеешь умереть до того, как кто-нибудь потребует твою душу в качестве оплаты».
Несмотря на некоторую заносчивость, маг располагал у себе, и Кайрон поинтересовался, что тот думает о Фалке. Феодор заметно помрачнел, процедил: «Однажды у нас с ним вышел философский спор — одно то, что рондрианин может вести таковой, примечательно. Но меня испугало иное: он обладал весьма обширными знаниями касательно магии крови и демонологии. Подобное можно услышать от борбарадианца, но не от последователя богини войны. Не пойми меня неверно: Борбарад был полубогом, и многие из учений его пронизаны духом свободы. Но в итоге чрезмерная гордыня стала причиной падения как его самого, так и его последователей. Посему для меня Фалк весьма и весьма подозрителен».
Кайрон утвердительно кивнул, в точности разделяя мнение мага. Они продолжили путь, и юноша успел узнать, что Феодор верует в полубога Нандуса, сына Хесинды и Фекса, а также — отца близнецов Борбарада и Рохала, покровителя оракулов и образованности народных масс.