Дракония уже виднелась на горизонте — еще один перевал, и Саджа будет у цели! Столь высоко в горах было весьма студено, и принцесса надеялась покрыть расстроения, отделяющее ее от твердыни, как можно скорее. Сущность, заключенная в посохе, вспоминала все больше и больше магических знаний, и кое-каким заклинаниями делилась со своей хозяйкой. Как например, заклятием принуждения, весьма полезного в нынешней ситуации, чтобы заставить Рахвана, испепеляющего Саджу ненавидящим взглядом, исполнять любые ее желания.
Сущность припомнила еще кое-что, указала Садже на надпись, выбитую на внутренней стороне маски. Язык был принцессе незнаком. «Малаккар перенес текст слог за слогом на древнетуламидское письмо и выгравировал эти слова поверх старой надписи», — пояснила сущность, после чего велела Садже надеть маску на лицо пленника, обещав, что после этого тот тут же станет послушен. «Мне кажется, воспоминания начали возвращаться ко мне из-за этих гор», — неуверенно молвила сущность. — «Такое ощущение, что я был здесь когда-то… Маска Малаккара была со мной. И я искал… какой-то сад?..»
Воспользовавшись заклинаниями, подвластными ей благодаря посоху, принцесса так и поступила. К ее ужасу, Рахван потерял память, лишился собственной личности, обратившись в пустую скорлупу. «Ты мне помог, но зашел слишком далеко», — обратилась к посоху принцесса. — «Даже он не заслужил такой участи. Как только доберемся до Драконии, я избавлюсь от тебя». «Как ты неблагодарна, принцесса», — отвечала сущность. — «Что ж, я тоже буду рад избавиться от тебя».
Так, обменявшись любезностями с сущностью, Саджа продолжила путь к величественной крепости…
«Спасибо за рубин, Герон», — прозвучали слова, окончательно вырвавшие юношу из теней видений. Он все еще находился в доме Совлерика, вот только обнаруженного меж половицами алого драгоценного камня при нем не было.
Осторожно выглянув в соседнюю комнату, птицелог лицезрел фигуру у окна, и льющийся из оного свет мешал разглядеть, то ли ее броня щетинится шипами, то ли те произрастают прямиком из ее тела; но знакомый посох из древней легенды был приторочен за спиной незнакомца. Стало быть… это и есть демон, обративший в камень незадачливых мирян у шатра Фахи?
«Я не сделаю тебе ничего плохого, Герон», — прозвучал тихий голос сего создания, замершего неподвижно и даже не сделавшего попытки обернуться к Герону. «Кто ты?» — выдохнул юноша, но «демон», не удостоив его ответом, изрек: «Маска опустошила феркинца, сделав его тупым. Принцесса сняла с него оковы, чтобы он помог ей перебраться через последнюю гряду, и она наконец оказалась перед вратами Драконии». «Да что тут происходит?!» — воскликнул Герон, ощущая, что происходящее донельзя ирреально, и фигура вкрадчиво осведомилась: «Ты хочешь разгадать загадку, Герон? Ты хочешь помочь Нури? Тогда докажи, что ты не тупица!»
На балках, поддерживающих крышу дома, возникли гротескные деревянные головы, называвшие себя духами шести стихий — льда, огня, земли, воды, воздуха и руды. Незнакомец поведал, что стерегут врата Драконии шесть стихийных созданий, и когда Саджа разгадала загадки их, то смогла проследовать в твердыню. Удастся ли сие Герону?.. Тогда путь в Драконию откроется и ему!..
Внимательно выслушав слова деревянных голов, юноша верно определил, с какой из стихий каждая из них себя отождествляет. Незнакомец молчал… и когда Герон дерзнул приблизиться к нему, то обнаружил, что создание сие также обращено в камень! Но… еще минуту назад они разговаривали… Как такое возможно?!. Что за чертовщина начала твориться в Андергасте!..
Заметив в руке окаменевшего «демона» книгу, Герон взял ее в руки… когда с нижнего этажа донесся голос Бриды, зовущей его. С облегчением птицелов устремился к девушке, поведал ей о незавидной участи Совлерика… но осекся, не обнаружив и следа статуи, в которую был обращен архимаг. Поистине, день полон престранных, необъяснимых событий!..
Герон передал Бриде книгу, позаимствованную у каменного изваяния, и Брида, полистав том, проветила птицелова, что это — дневник, написанный магом воздуха Ксерксом, жившим в Драконии во времена Саджи. «Грядущая битва в Горской пустыне», — с интересом начала читать волшебница вслух. — «Священное Воинство стоит у наших ворот, и нас тоже призвали в эту небывалую кровавую бойню». «Думаешь, книга подскажет нам, как найти путь в Драконию?» — с надеждой вопросил Герон, и Брида вздохнула, молвив: «Ах, Герон. Эта книга и есть путь в Драконию. Любая книга может стать вратами».
Брида продолжала читать, а Герон внимательно слушал, боясь пропустить хоть слово…
То произошло в 19 день месяца Борона, в 590 год от Падения Боспарана. Ксеркс направлялся в лабораторию, когда в главном зале твердыни его неожиданно остановил адмирал Вахим. «Ваше отношение неприемлемо, Ксеркс!» — постановил старый вояка, командующий Священным Воинством. — «Через три дня орда демонов нападет на Авентурию. Если мое войско разгромят, именно ваша недальновидность приведет нас к гибели». «Ах, адмирал, я все понимаю», — тихо отвечал Ксеркс. — «Но вы преувеличиваете. Мы простые маги стихий. Мы укрылись в этих стенах, потому что заботы мирские утомляют нас. Мы не воины».
«Вы управляете стихиями», — напомнил адмирал, которого безмятежный тон собеседника откровенно раздражал. — «Вы могли бы наслать на врага ваших духов со смерчами или адские огненные вихри. Кешаль-Ри — достаточное доказательство вашей мощи». Крепость Кешаль-Ри парила в небесах в некотором отдалении от Драконии, и именно там сейчас оставались основные силы Священного Воинства. Однако Ксеркс не собирался бросать магов в бой, потому ответил отказом адмиралу, подчеркнув, что не видит в происходящем ни малейшей угрозы равновесию сфер.
Неожиданно духи-привратники открыли портал, и взору мага воздуха предстала юная дева. Приветствовав ее в Совете Стихий, Ксеркс вежливо осведомился, что привело девушку в Драконию. «Меня зовут Саджа», — представилась та. — «Я из Фазара». Ксеркс и Вахим недоуменно переглянулись, не зная, что еще ожидать от гостьи, а та постановила: «Я здесь, чтобы вступить в Священное Воинство. Я хочу сражаться в Гории». Ксеркс лишь покачал головой, заявив, что не имеет отношения к помянутой рати; адмирал же заинтересовался, вопросив, владеет ли дева оружием — или магией?
«Я ищу принца», — отвечала Саджа, и, продемонстрировав магу и адмиралу Маску Малаккара, пояснила: «Я должна передать ему эту маску». На лице Вахима отразилась тревога, и адмирал приказал Ксерксу незамедлительно отвести гостью к принцу.
Маг покорно кивнул, пригласил девушку следовать за ним. Они шли через обширные залы твердыни, возведенные в незапамятные времена древними драконами; Ксеркс рассказывал Садже о Драконии, где собраны все чудеса сего мира, а за каждым поворотом открываются все новые сюрпризы. Маги обретают здесь счастье и безмятежность, и сама мысль о том, чтобы сражаться в какой-то войне, им претит! «Могу я поинтересоваться, что особенного в этой маске?» — осторожно поинтересовался Ксеркс по пути, и Саджа, не утаивая ничего, отвечала: «Она стирает память и обращает людей в рабов. Мне сказали принести ее сюда, больше я ничего не знаю». «Она выглядит очень старой», — заметил маг, с опаской глядя на реликвию в руках спутницы. — «Как будто сохранилась с давних времен. Время — удивительная вещь, не правда ли? На первый взгляд все в Драконии кажется огромным, мы же — такими крохотными. Но это — ничто по сравнению с монументальными объемами времени, которые покоятся в этих залах. Насколько мы знаем, это древнейшее сооружение Авентурии. Почти столь же древнее, как само время».
Поднявшись по кажущейся бесконечной винтовой лестнице, они оказались в помещении, под сводами которого парили в воздухе массивные сферы. «А вот еще одно древнее чудо, при виде которого нас охватывает истинного благоговение», — улыбнулся Ксеркс. — «Звездная схема, но — удивительным образом — это не наши звезды. Кто ее соорудил и зачем? Показывает ли она прошлое или отдаленное будущее? Я считаю, что и то, и другое».
Следующая лестница… и двое ступили на террасу, разбит на которой был небольшой садик. «Почему в Драконии так пусто?» — решилась поинтересоваться Саджа. — «Мне казалось, вы собираетесь на войну. Где же армия?» «Неверно», — поджал губы маг. — «Мы — то есть, Совет — решили не вмешиваться в эту войну. Нас убеждают изменить мнение, но пока баланс сфер не нарушен, мы не видим на то никаких причин». Ошарашенной подобным откровением Садже Ксеркс указал на летающую крепость, Кешаль-Ри, парящую над горами в отдалении.
«Кто такой принц?» — осведомилась Саджа, понимая, что до сих пор не имеет представления о том, кто такой принц, которому Гольвид велел передать маску. «Крепость поддерживают сотни и сотни воздушных духов, закованных в особые кристаллы — так называемые ‘парящие камни’», — отвечал Ксеркс. — «’Принц’ — мастер магии власти. Он заботится о том, чтобы духи оставались в камнях и делали все, что им велят». «Но почему принц?» — недоумевала Саджа, полагая, что говорит ее проводник лишь о одном из своих коллег. «Как частенько говорит генерал Вахим: в такие времена каждый берет то, что может», — уклончиво отвечал Ксеркс.
«Священное Воинство в крепости?» — уточнила принцесса, неотрывно глядя на парящую громаду — шедевр магии воздуха. «Да, все войско посвященных», — молвил маг. — «Второе войско сейчас идет от Зоргана к Гории. Через три дня две армии встретятся прямо перед плато и вместе выйдут на битву. Это стремление умереть так… трагично».
Ксеркс подвел Саджу к округлому отверстию в полу, и, велев принцессе взять его за руки, устремился вниз, в пустоту. Там, в глубокой шахте на каменной платформе пребывал принц, руки которого были скованы. Оставив Саджу подле пленника, маг признался, что ныне двое угодили в его ловушку, поскольку выбраться из шахты самостоятельно невозможно. «Что он сделал?» — осведомилась Саджа, едва удостоив принца взглядом. «Он нанес ущерб парящим камням летающей крепости», — отозвался Ксеркс. — «Он — зло, а потому мы взяли его под стражу». «И это помещение — тюрьма?» — уточнила Саджа, чей статус гости столь стремительно сменился на статус пленницы. «В Драконии нет подземелий», — развел руками маг, — «так что нам пришлось извернуться. Мы находимся над обсерваторией сфер. Магия обсерватории поддерживает матрицу этой комнаты в стабильном состоянии. Что мешает тут творить магию смертным». И он кивком указал на принца, который даже не поднял головы, никак не выдав того, что сознает присутствие иных людей поблизости.
Саджа просила Ксеркса отпустить ее, говоря о том, что невиновна и принесла сюда маску, зачем-то понадобившуюся принцу, из-за недопонимания. Маг согласно кивнул: по пути он наложил на девушку парочку заклятий, чтобы понять, говорит ли она правду, и теперь знал — Саджа не желает зла обитателям Драконии. Но прежде, чем даровать принцессе свободу, маг потребовал передать ему маску, посох и кинжал, которым была вооружена девушка. Получив предметы, Ксеркс воспарив ввысь, обещав, что вскоре вернется.
«Кем бы ты ни была, спасибо, что принесла их сюда», — тихо произнес пленник, и Саджа, смерив его исполненным ненависти взглядом, процедила: «Если бы я знала, что за всем этим стоишь ты, я бы дважды подумала, Касим. Это я, Саджа». «Саджа?» — изумился принц, вскинув голову. — «Сколько лет прошло?» «С тех пор, как ты вышвырнул меня из дворца?» — желчно осведомилась девушка. — «Достаточно, чтобы эти времена остались позади». «Едва ли с тех пор что-то изменилось», — прошипел Касим, отвечая гостье столь же лютой неприязнью. — «Я все еще единственный наследник династии Мугалов. А ты — ты никто!»
«Как раз в этом ты ошибаешься», — усмехнулась Саджа. — «Я отправлюсь на битву с полчищами демонов и прославлюсь. Все в Авестане будут знать мое имя, все будут падать ниц передо мной, объятые трепетом». Касим рассмеялся, столь наивно прозвучали слова его алчущей славы родственницы. «Ты действительно веришь в это?» — хмыкнул он. — «Ты не можешь изменить свою суть, Саджа. Ты всегда будешь той же, кем и была. Ты второй сорт. Ты незначительна. Мое же имя… мое имя будет бессмертно».
Ответить принцу Саджа не успела, ибо вернувшийся Ксеркс обратился к принцессе, велев взять его за руку, дабы покинуть шахту-тюрьму…
«Как ты думаешь, откуда они знают друг друга?» — озадаченно вопросил Герон, и Брида, оторвавшись от чтения, пожала плечами: «Он принц, она принцесса. Может, они брат и сестра? Что меня больше удивляет, это как маг узнал об их разговоре. Его так не было… и все-таки это записано у него в дневнике».
«Я отвел женщину в ее покои», — вернулась волшебница к чтению дневника Ксеркса. — «Было очевидно, что она знает принца. И все-таки я не мог найти в ней ни следа злой воли. Чтобы присмотреть за ней, я приказал одному из моих невидимых духов воздуха следить за женщиной и дальше».
Оставив Саджу в гостевых комнатах, маг заявил, что завтра ее отправят домой. Не слушая возражений и просьб о разговоре с адмиралом Вахимом той, которая была оружием в руках предателя, Ксеркс удалился, велев Садже отведенную ей комнату не покидать.
Впрочем, приказу сему девушка следовать не собиралась. Обнаружив следящего за ней духа воздуха, она предложила тому поиграть в прятки — спрятаться от докучливых магов. Стихийное создание идею поддержало, подняло принцессу в воздух, понесло прочь из комнаты.
Саджа велела духу доставить ее туда, где в настоящий момент пребывает адмирал Священного Воинства, и послушный элементаль перенес девушку к Залу Совета. Адмирал и священнослужительно Ариарх склонились над картой окрестных земель, разложенной на шестиугольном столе, на поверхность которого были нанесены символы стихий.
Появление Саджи удивило обоих, а просьба принцессы присоединиться к Священному Воинству заставило нахмуриться. Вахим полагал, что безоружная девчонка, к тому же — магией не владеющая, мало поможет им в противостоянии демонам; к тому же, она выступала марионеткой Касима, и неведомо, связана ли просьба Саджи о присоединении к армии с некими покамест неведомыми замыслами коварного принца. Да, о планах Касима девушка не знает, но вполне может исподволь способствовать их претворению в жизнь.
«Почему вы встали лагерем у Драконии?» — поинтересовалась Саджа, и отвечал адмирал: «Маги воздуха помогали нам строить Кешаль-Ри. Мы надеялись, они и дальше будут нам помогать». «Но их интересуют только стихии и гармония сфер», — с недовольством бросил Ариарх. — «Их не волнует политика, какой бы кровавой она не была». «В лучшем случае Совет отправит с крепостью группу наблюдателей, не больше», — добавил Вахим.
«Хорошо», — обрадовалась Саджа. — «Значит, будет хоть кто-то, кто поведает обо мне миру». «Этот народ не настолько бескорыстный», — хохотнул адмирал, которого слова девушки откровенно позабавили. «Маги стихий давно хотят устраниться от судеб мира. Они ждут, что эта битва позволит им принять решение быстрее». «Иными словами», — резюмировал адмирал, — «они надеются, что бой будет настолько кровавым, что им никогда не придется покидать их башню из слоновой кости». «Если только их башня уцелеет…» — пробормотал Ариарх, которого скудоумие магов Совета Стихий приводило в гнев.
«Что ты знаешь о грядущем сражении?» — обратилась Саджа к адмиралу. «Говорят, демон Борбарад готовит вторжение проклятых в Горскую пустыню, а Рохал Мудрый попытается его остановить», — отвечал Вахим. — «Войска Рохала в Зоргане готовились к этому великому дню многие месяцы. Тем временем из портала Борбарада, находящегося во вражеской крепости в Горской пустыне, проникает все больше демонических отродий. Как бы сражение ни окончилось, оно навеки изменит Авентурию.
Если Саджа действительно стремится примкнуть к Священному Воинству, ей следует принести оружие, которое Ариарх, будучи посвященным, благословит, дабы было оно действенно против демонов. Кроме того, чтобы войти в доверие к адмиралу, Саджа намеревалась попытаться выведать планы Касима.
В Зал Совета спустился Ксеркс, возмущенной бегством принцессы, но, услышав разговор той с адмиралом, настаивать на возвращении Саджи в гостевые комнаты не стал. Посему принцесса, предоставленная самой себе, принялись исследовать пределы Драконии, и в покоях магов обнаружила кинжал, коий прежде передала Ксерксу; конечно же, Саджа не замедлила вернуть оружие себе.
Проследовав в обсерваторию и исследовав престранную систему горнов, установленную под сферами, Саджа с удивлением услышала голоса, доносящиеся из них. «Тебе следует найти сад!» — настаивал голос, принадлежащий Касиму. — «Имя — в саду, а без имени маска бесполезна!» «Я знаю, но с чего мне начать?» — звучал ответ. — «Никто не знает, где он… И вообще, существует ли он». «Он существует!» — настаивал Касим. — «Но чтобы его найти, тебе понадобится маска. Я так близко… Когда самые могущественные люди Авестана сложат головы в Горской пустыне, я восстановлю державу моих предков, и никто не встанет на моем пути».
Голоса умолкли… Было ли это воспоминанием, сохраненным магией сего места?.. Как бы то ни было, сущность в посохе также упоминала некий сад… Что же задумал Касим?..
Вернувшись в Зал Совета, Саджа попросила посвященного благословить ее кинжал, а после поведала об услышанным Вахиму и Ариарху. «Принц ищет какой-то сад», — молвила девушка. — «Он собирается захватить власть после битвы». «Неужели Сад Забвения…» — встревожился Ариарх. — «Это только легенда, но… Говорят, где-то на Стене Раштуля у вулкана Раштуль-Кандшарот скрыта пещера. Эта пещера называется Садом Забвения, потому что обо всем, что там происходит, «забывает само время». Что бы это ни значило». «А в легенде упоминается маска?» — уточнила Саджа, и посвященный задумчиво кивнул: «Да, что-то такое было. Но я должен убедиться в этом».
Поднявшись из-за стола, Ариарх устремился в библиотеку Драконии, дабы отыскать более подробные сведения о помянутом Саде Забвения. Адмирал же смог, наконец, вздохнуть с облегчением: если Касима занимает некая пещера на Стене Раштуля, а не грядущая битва, он не опасен для Священного Воинства. Возможно, Вахим губительно недальновиден, однако переубедить упрямого адмирала в опасности, кою представляет собой мистический Сад Забвения, было невозможно. Сообщив Садже, что армия выступает на рассвете, Вахим покинул Драконию, дабы вернуться в Кешаль-Ри…
Принцесса же продолжала исследование Драконии, а вскоре отыскала библиотеку, где изучал древние фолианты Ариарх. «Ледяной джинн этих залов подсказал мне, где найти один древний текст», — вымолвил посвященный, когда Саджа приблизилась. — «Один из немногих, где упоминается Сад Забвения. Это путевой дневник некоего мага по имени Халеф бен Джалиф. Он служил одному мугальскому магу — последнему из Мугалов, Малаккару, — и его отправили на поиски этого сада, предварительно вручив маску. К сожалению, сада он так и не нашел. Опасаясь наказания, он стал скрываться от приспешников своего господина. Он боялся, что если его найдут, они — я цитирую — «…сперва наденут на меня маску, а затем превратят в безжизненный артефакт». Осознание забрезжило в разуме Саджи. Быть может, посох — тот самый артефакт, был обращенным в который так страшился Халеф?..
«А что в дневнике говорится о саде?» — поинтересовалась принцесса, и отвечал Ариарх: «Что в саду погребено что-то вроде магического слова, и что слово это пробудит истинную силу Маски Малаккара. И что три потайные комнаты укажут туда путь. Все остальное — похоже, сущий взор, ибо бен Джалеф утверждает, что сад был создан некой древней сущностью, слугой времени. И что Сатинав, Властитель Времени, отделил сад от наших сфер. «И ничто, происходящее в саду, не будет иметь последствий для нашей действительности». Еще здесь что-то о «лжи, которая стала правдой», и о «дыре в Книге Времени». Очевидно, все это фантазии полоумного… Кроме того, здесь значится, что в саду погребено что-то вроде магического слова, и именно оно пробудит истинную силу Маски Малаккара».
«Сад был создан ‘слугой времени’?» — уточнила Саджа, пытаясь осмыслить услышанное. «Верно», — подтвердил священнослужитель. — «Здесь говорится, что этот «слуга» спит в трех комнатах, ожидая, пока его разбудит какой-нибудь маг». Стало быть, присутствие магии необходимо… но оной принцесса не владела. «Кто такой Сатинав?» — задала она следующий вопрос. «Сатинав — Страж Времени», — изрек Ариарх. — «Он охраняет Книгу Времени и следит за тем, чтобы никто не потревожил ее и не изменил записанное в ней».
«Утверждается, что в саду погребено заклинание, которое пробудит истинную силу маски», — задумчиво произнесла Саджа, размышляя над тем, как обратить почерпнутые сведения себе на пользу. — «Какая у нее истинная сила?» «Здесь написано, что ‘маска наделяет выбором того, кто ее носит’», — молвил Ариарх. — «Он может выбрать либо ‘сладкое забвение’, либо отменить произошедшее, как будто его никогда и не было… Но знаешь, мне кажется странным, что ты никогда ничего об этом не слышала. Я заметил твою татуировку… Ты сама — потомок Малаккара, так? Неужели ты ничего не узнала от своих предков?» «Нет», — покачала головой Саджа. — «Я все это слышу впервые». «А наш принц, который сидит над обсерваторией, он твой брат, да?» — не отставал посвященный, вперив в девушку пристальный взор. — «Мне просто интересно, что тобой движет. У тебя глаза светятся решимостью. Или ты добьешься невозможного, или впадешь в глубочайшее безумие».
Ариарх уточнил, что три потайные комнаты, помянутые в дневнике мага, находятся где-то в Драконии, но чтобы открыть их, необходима маска; Саджа незамедлительно приступила к поискам. Первым делом спустилась она в мастерскую, пребывал в которой рудный маг, занятый изучением камней и кристаллов. В настоящий момент он был сосредоточен на исследовании сияющей стихийной сферы; на столиках в мастерской покоились Маска Малаккара и посох, доставленные сюда Ксерксом для анализа заключенной в сих артефактах волшбы.
Склонившись над посохом, Саджа тихо произнесла: «Теперь я знаю, кто ты. Тебя зовут Халеф бен Джалиф. Ты был слугой Малаккара. Он отправил тебя на поиски Сада Забвения, но ты добрался только до Драконии. В наказание на тебя надели маску: отняли твою память и сделали тем, кем ты стал». Ответ сущности прозвучал лишь в разуме принцессы, и воздушный дух, поставленный Ксерксом следить за нею, ничего не услышал.
Когда Саджа касалась посоха, некоторые из заклинаний, коими владел Халеф при жизни, вновь становились ей доступны. Заклятием принуждения девушка вынудила рудного мага заняться исследованием Маски Малаккара, и вскоре тот был готов пояснить, что из себя представляет сей артефакт. «Это маска — накопитель, хранящий воспоминания», — говорил рудный маг. — «Удивляет меня то, что она сохраняет все, происходящее вокруг нее. Как будто она в молчании наблюдает за миром и все записывает. Если бы нам удалось обратить ее действие, нам бы открылся огромный архив былых времен». «Но как это возможно?» — поинтересовалась Саджа, и отвечал маг: «Я бы попытался вплести модификацию обращающего заклятия в драгоценный камень, а затем прикрепить его к маске. Если после этого прочесть заклинание внутри маски, оно будет иметь обратный эффект. Оно не опустошит человека, а — наоборот — передаст ему накопленные воспоминания».
Саджа протянула рудному магу свой рубин, велев как можно скорее зачаровать камень — принцесса хотела узнать то, что было ведомо маске, ведь для того, чтобы выжить в Гории, ей понадобятся все знания, которые только возможно получить. Пожав плечами, маг наложил на рубин необходимые чары, после чего, прикрепив камень к маске, велел Садже надеть ее. Станет ли теперь принцесса опустошенной оболочкой или же обретет абсолютное знание?..
Саджа осознала, что пока Маска Малаккара надета на ней, обретает она магические знания… но как только снимает, оные забываются. Более того, даже если извлечь рубин из маски, та не теряет обретенных свойств, ибо драгоценный камень связал маску и ее носителя… Рудный маг был весьма доволен собой и потребовал у Саджи вернуть ему маску… но девушка заклинанием обратила бедолагу в небольшой кристалл.
Забрав из мастерской стихийную сферу, Саджа устремилась обратно в коридоры Драконии. Тайны предвечной цитадели открывались проницательной принцессе, и стихийные духи, пребывающие в ее стенах, следовали за Саджей, привлекаемые сиянием стихийной сферы. С помощью духов сих принцесса отыскала три потайные комнаты, и сущность, спящая в них, пробудилась, привлеченная творимой девушкой волшбой.
Велев Садже надеть Маску Малаккара, сущность заговорила, и образы предвечных времен возникали пред внутренним взором принцессы. «Был некогда Сатинав, Страж Времени», — вещала сущность. — «Он записывал все, что происходило, произойдет или уже произошло, в своей Книге Времени. Всякого, кто сходил с путей, предначертанных книгой, или желал переписать время, Сатинав карал страшнейшей карой, какую только можно представить. Он вырывал несчастную душу из ее бытия, будто ее и не было никогда. Но никто не помнит того, что у Сатинава был слуга — я… джинн времени Мнеморемнон. Во имя моего властелина я веками скитался, карая еретиков и затягивая прорехи в ткани времени, прорванной их еретическими деяниями. Велико было мое могущество, но я был лишь слугой под беспредельной властью измученного заботами повелителя.
И однажды пришел день, когда все должно было перемениться — когда пред Сатинавом предстала женщина с мертвым сыном. Она молила даровать жизнь ее ребенку и исправить время. Но Сатинав в своей безграничной жестокости не стал ничего слушать. Я же сжалился над бедным созданием. И в порыве безграничного самоволия я создал свое величайшее орудие — маску. Мою маску. И отдал ее женщине. Чтобы больше никто, никогда не терял ничего столь ценного…
Маска даровала созданиям этого мира выбор. Тех, кто надевал ее и произносил древнюю формулу, начертанную на ней, я наделял благословенным забвением. Чтобы незапятнанная новая жизнь закрыла боль утраты. Если же надевший маску произносил мое истинное имя, я являлся ему и исполнял любое его желание. Все, что было утеряно, я отыскивал в глубинах прошлого, и приносил в настоящее. Так, в течение многих лет мертвецы восставали к новой жизни, а царства сияли древней силой. Мое милосердие было безгранично, и в жалости своей я переписал владычество Книги Времени… Да, это вершилось моим именем. Мое имя затмило все. Не Мнеморемнон, как зовут меня великаны, но истинное, тайное мое имя.
Сатинав решил предать мое имя вечному забвению. Но я снова обхитрил его. В тенях Лоса я нашел место, которое не смог бы заметить мой господин. Там я вырыл яму и оставил в этой яме свое имя. И из имени моего вырос сад. Всякий, надевший маску и отыскавший сад, нашел бы и мое имя. Мое имя в моем саду. Саду вечного забвения. Саду моего забытого имени.
О, как же я люблю его… мой сад с моим именем… Как необычен он, как прекрасен… И как же Сатинав завидует ему! Да, он ненавидит этот сад. До того ненавидит, что отделил его от вашего мира. Он злится, что не может заглянуть в него, что не знает, что творится там. И каждый раз, когда кто-то входит в мой сад, перо его замирает… и страница в его книге остается пустой. Он ненавидит его до такой степени, что ничто, что происходит внутри сада, не может иметь никаких последствий для внешнего мира.
Отправляйся туда и отломи ветвь. Выйди — и в глазах этого мира ее никогда не ломали. Но шепни, что произошло в саду в незримое ухо Сатинава, и он внесет это в свою Книгу Времени. Лишь после этого все свершенное тобой станет реальностью, а ветвь сломается… Скажи ему, что хочешь. Если он поверит тебе, каждое твое слово станет правдой. Но горе тебе, если он узнает, что ты лжешь — тогда он покажет свое истинное лицо, откроет охоту на тебя и разорвет тебя на части. Ибо он развращен, завистлив и стар. Лишь я, я один велик».
«Ты далеко зашла», — закончил джинн свой рассказ. — «Сделай же последние шаги в своем путешествии. Следуй по тропе из Драконии к дозорному столбу Сатинава. Там я явлюсь тебе, и, если захочешь, покажу тебе мой сад. Мой сад… мое имя… мое великое страдание…»
«Я что-то не понял про сад», — наморщил лоб Герон. — «Почему там ‘каждое слово станет правдой’?» «Я так поняла, все потому, что Сатинав не знает, что происходит в саду», — отвечала юноше Брида, — «а ему надо это знать, чтобы сделать запись в Книге Времени. В любом случае, его бесит собственное незнание. И поэтому он следит, чтобы все, произошедшее в саду, не оказывало влияния на внешний мир, пока кто-нибудь не расскажет обо всем самому Сатинаву… Ну вот, например: ты берешь… кольцо в сад и там зарачовываешь. Как только выходишь из сада, чары исчезают. И только когда ты рассказываешь об этом за пределами сада…» «…И Сатинав меня слышит», — осознал Герон, и волшебница кивнула: «…И Сатинав тебе верит. Только тогда он открывает свою книгу и записывает: ‘Герон отправился в Сад Забвения и зачаровал кольцо Бриды’. И после этого кольцо будет зачаровано».
«А если я вру?» — уточнил птицелов. «Если Сатинав тебе поверит, то твоя ложь станет правдой», — обнадежила его Брида. — «По крайней мере, до тех пор, пока он не выяснит, что ты солгал. Что-то мне подсказывает, что он не любит, когда им манипулируют».
«Клянусь Двенадцатью, в те времена мир был безумен», — покачал головой Герон. Брида с подобным утверждением не согласилась. «Тогда он был полон настоящей магии!» — воскликнула она. — «Маска, которая возвращает прошлое, сад, делающий ложь правдой… По сравнению с этим жалкие фокусы, которые мы знаем сейчас, — ничто».
На сем записи Ксеркса в дневнике о пребывании Саджи в Драконии завершались, но на полях страницы была сделана надпись: «Когда моя принцесса нашла путь в сад, она пришла ко мне еще один — последний — раз». Неведомо, каким образом, но слова сии принадлежали заключенной в посохе сущности мага…
Вновь коснувшись остававшегося в мастерской посоха ладонью, Саджа поведала духу Халефа обо всем, что ей удалось узнать. «Я не знаю, что там меня ждет», — призналась она. — «Но я пойду в Сад Забвения. Я должна понять, что там понадобилось Касиму». «Делай что хочешь», — отозвался дух. — «Я не стану даже пытаться встать на пути твоего безумия».
Саджа извинилась перед посохом, признавшись, что освободила его из гробницы лишь с одной целью: девушке были нужны свидетели ее подвигов — те, которые запомнили бы их навеки. И сейчас она говорила об этом, ибо предстоящий визит в Сад Забвения пугал ее — джинн времени, Касим… Жизнь Саджи может оборваться в любое мгновение, и если она не выйдет из сада, мир навсегда позабудет ее.
Саджа сообщила духу Халефа, что маг воздуха Ксеркс отправится на грядущее сражение с демонами в качестве наблюдателя; и, следуя просьбе принцессы, он возьмет с собой посох. «Если я выживу в саду и смогу попасть на битву, я хочу сражаться рядом с тобой», — говорила девушка. «Тогда выживи, пожалуйста», — сварливо заметил дух. — «Я не хочу оказаться в преисподней один».
Они расстались… Покинув Драконию, Саджа проследовала в уединенное горное ущелье, где посреди каменной равнины высился монолит. Магия маски явила взору девушки отверстие в земле; привязав к монолиту веревку, Саджа спустилась вниз, оказавшись в чудесном Саду Забвения. В разуме ее зазвучал голос джинна, велящий надеть маску и подумать об истинном его имени…
Саджа последовала воле джинна, сосредоточилась… и тайное имя возникло в ее разуме… Неожиданно маска была сорвана с ее лица, и обернувшись, принцесса лицезрела Касима, поднимающегося вверх по веревке — прочь из Сада Забвения. «Какая честь!» — издевательски говорил принц. — «Мой рубин на священной маске джинна времени? Мне остается только узать его имя!» «Так я тебе и сказала», — процедила Саджа, но Касим лишь хохотнул: «Этого и не нужно. Ты забыла, что мы в Саду Забвения? Все, что здесь происходит, станет реальностью после того, как кто-то расскажет об этом Сатинаву. Моя служанка просто скажет, что я нашел тебя здесь и пытал, пока ты не выдала мне имя. Никакой крови и одна маленькая ложь, но в глазах мира эта ложь станет правдой. Я выйду отсюда, и все будет так, как будто ты действительно сказала мне имя».
Обещав, что непременно покончит с коварным братцем, Саджа призвала духа воздуха, все это время остававшегося подле нее, велела вынести ее из ямы на поверхность… Но здесь принцессу дожидалась служанка Касима, в руках которой подрагивал арбалет. Служанка заявила, что прикончит Саджу, однако сделать выстрел почему-то не решалась.
«Отпусти меня», — просила Саджа. — «Касим никогда об этом не узнает». «Дело не в Касиме», — служанка, казалось, была объята ужасом. — «Он… приказал мне… Я солгала ради него! А теперь возвращайся в дыру! Тебя не должны видеть!» И тогда принцесса поняла, что произошло. «Ты сказала миру, что Касим пытал меня», — произнесла она, — «и что в результате я открыла ему имя джинна. Это ты рассказала Сатинаву?»
Саджа вновь исполнилась уверенности; служанка не может убить ее здесь… по крайней мере, не снаружи Сада Забвения… Ведь Сатинаву она наверняка сказала, что принцесса умерла в саду… Похоже, обман не остался незамеченным и Стражем Времени, ибо в следующее мгновение неведомая сила испепелила несчастную служанку…