— Во имя бороды Ангроша, — проворчал кто-то над ухом, — посмотри на эту шишку! Проклятые трусы!
Хьяльгрида, не вполне осознавая, где и что делая, непроизвольно поморщилась и зажмурилась. Голова гудела и шла кругом, открывать сомкнутые глаза до ужаса не хотелось.
— Выжившему после такого удара Фекс явно благоволит, — откликнулся второй голос, тоже мужской, но куда более мелодичный и приятный — медовый такой.
— А может, этот орешек просто так не разгрызешь, — возразил первый голос, хрипловатый и уютно-скрипучий, как старое кресло-качалка. — Вечно ты со своим Фексом везде лезешь…
— Один день, — вклинился третий мужской голос, басовитый и замученный. — Я хочу, чтобы хотя бы на один день вы перестали друг с другом собачиться. Это что, так сложно?
— Да? — недовольно встрял второй голос. — А как насчет того случая, когда вы с Форгиммом…
Хьяльгрида взяла себя — ну, как могла — в руки и приложила все усилия, чтобы разлепить глаза. Над ней, переругиваясь, и, споря, стояли те самые три торговца, важные пассажиры…
— О! — заметил брюнет в зеленом, которому принадлежал второй голос. — Кажется, кое-кто приходит в себя.
«Нет», — мрачно подумала Хьяльга, — «Кое-кто уходит в себя обратно…»
Уйти в себя не дали: подхватили под белы руки и, пусть и нежно, но весьма настойчиво поставили на ноги, не спрашивая, а хочет ли она, Хьяльга, вообще вставать. А ей, так промежду прочим, и лежа было очень даже неплохо. Уж всяко лучше, чем стоя! Лежа хоть голова не кружилась, как с похмелья, а перед глазами черные искры не прыгали… Ух, мамоньки…
«Торговцы» — хвала Рахье за их терпение! — выждали, пока Хьяльгрида придет в себя окончательно, заботливо поддержали, пока она промаргивалась и твердости в ногах не чувствовала вовсе, и кажется, даже были готовы положить ее, как лежала, и не трогать, пока их не попросят об обратном.
Хьяльгрида мысленно поблагодарила себя за то, что все же не стала наглеть и обошлась только объятьями Ардо, который пришелся ей по вкусу, а не села ему на шею во всех известных смыслах этого выражения.
— Рад видеть вас в добром здравии, — пробасил он, когда стало понятно, что все с Хьяльгой в полнейшем порядке, и обморок отменяется. — Вы, похоже, действительно крепкий орешек, а эти два болтуна — Кьяно и Форгримм.
— Baroshem! — откликнулся гном.
— Это честь для меня, — раскланялся вор.
— А я… в общем… называйте меня Ардо, — замялся здоровяк.
— Хьяльгрида Свинцовый кулак. Рада знакомству, господа, — Хьяльга, так, на всякий пожарный, неуклюже изобразила нечто, отдаленно напоминавшее книксен. — Дико извиняюсь, но я что-то не догоняю, что именно произошло. Где мы? Что стряслось с кораблем? Где те сволочи, которые на нас напали, и кто это был?
— Ах да, — кивнул Ардо, — Вы, э… вы были без сознания… Сколько вопросов… Задавайте по порядку, я отвечу на все.
— Где я? — настойчиво повторила Хьяльга. — И как меня занесло на причал без сознания?
— Вы в Надорете, — ответил Ардо. — Капитан Альбасс очень торопился и отправился дальше. Он сказал, что вам тоже было надо в Надорет, поэтому мы согласились взять вас на попечение.
— Конечно, — вкрадчиво начал Кьяно, — мы бы пристроили вас в гостинице, но вы нас опередили и очнулись на причале. Вы быстро пришли в себя.
— Это все объясняет, — вздохнула Хьяльгрида. — Я действительно уже в порядке. Благодарю.
— Хорошо. Если хотите узнать что-то еще, не стесняйтесь, — попросил Ардо.
— Что случилось после того, как меня вырубили?
— Ну, — вдохновенно прикрякнул Форгримм, почесав затылок, — в общих чертах было так: когда я увидел, что эти трусы сделали с тобой, я прыгнул в самую гущу врагов и раскидал целую дюжину, — закончил он, размахивая воображаемым топором.
— Целую дюжину?! — вылупилась Хьяльгрида. — Я у вас в долгу, Форгримм, только благодаря вам меня не лишили жизни!
— Хе, не стоит благодарности, — смутился гном. — Я…
— И вправду, не стоит, — ухмыльнулся Кьяно. — Форгримм забыл упомянуть, что эта дюжина — ну, те из них, кто не шлепнулся в обморок от исходящих от него алкогольных испарений — была настолько деморализована, увидев мое фехтовальное мастерство, что сдалась на месте, — невозмутимо заявил он.
Хьяльгрида в своих мыслях уже давно каталась по полу от смеха: ну это ж надо, за роль ее спасителя чуть ли не дерутся два вполне себе складных и успешных мужика. Кому сказать — не поверят. Все, можно считать, что жизнь удалась…
— Ба! — возмутился Форгримм. — Ха! Мастерство, не смеши мою бороду! — грозно проворчал он. — Бандиты от смеха драться не могли, увидев, как ты размахиваешь своим дрыном! На твоем месте я бы…
— Так, вы оба, заткнулись неведленно! — взъерепенился Ардо. — Если бы вы думали о чем-нибудь другом, кроме своей гордыни, этим трусам не удалось бы сбежать. А теперь мы должны начинать все сначала!
— Что значит, «начинать сначала»? — прищурилась Хьяльга. — Вы что, х о т е л и, чтобы на нас напали?!
Кьяно рассмеялся:
— Ха-ха-ха, да что вы такое говорите? Кому понравится, когда на него нападают? Нет. Речь идет о товарах, которые у нас украли во время нападения. Без них нам придется начинать все сначала, — услужливо пояснил он.
— Как бы то ни было, — протяжно вздохнула Хьяльгрида, — я благодарю всех вас за то, что спасли меня.
— Хорошо. Хотите узнать что-то еще?
Хьяльгрида кивнула.
— Что случилось с Яной? Она цела?
— Пара царапин, но ничего серьезного. Капитан говорит, что через пару дней она встанет на ноги.
— Прямо камень с души, — улыбнулась Хьяльга. — Хорошо, что она в порядке. Может быть, я могу что-то сделать для вас, пока прохожу обучение? В конце концов, если бы не вы, обучение мне бы уже не пригодилось!
— Хм… — задумался Ардо. — Да, вы и вправду могли бы кое-что сделать. Держите ухо востро — может быть удастся разузнать что-нибудь про речных пиратов. Если что узнаете, найдете меня в «Гарцующем олене». Форгримм, Кьяно, вы уже знаете, что должны делать. Вперед, нам надо спешить.
Отмазка про обучение была ложью, учить бы ее никто в здравом уме не взялся, но говорить, что она приехала в этот город просто так, и не знает, что будет делать дальше, было неловко. Да и желание помочь этим троим у Хьяльгриды было вполне себе искреннее, она им, как никак, была жизнью должна.
Разузнать про пиратов… О пиратах знают другие пираты — это всем известно. Она сама и то, кажется, этих ребят где-то видела. Они были не из команды любимого папули, это точно, но во всем остальном уверенности не было никакой. Сведения можно было вытянуть из торговцев, почти наверняка что-то да знал рыжий прохиндей, нищий. С капитаном надоретской стражи Хьяльга была на короткой ноге, а уж из его подчиненных, поди, кто-то был в курсе, словом, поговорить с капитаном имело смысл. Можно было рвануть под город, на нелегальные бои без правил, там у нее осталась старая добрая знакомая, во всех бочках затычка, сведения можно было почерпнуть и у нее, да и вообще обитатели подгорода были людьми своеобразными и осведомленными, так что определенно стоило туда наведаться.
О-хо-хо… Дел-то невпроворот…
***
Больше всего на свете Хьяльгрида не любила две вещи: когда ее задерживали и несправедливость.
— Именем Речного старца, остановитесь! — провозгласил старый гном с белоснежной бородой до пят, облаченный в линялую голубую робу.
— Зачем? — буднично спросила Хьяльга — Вы, собственно, кто такой?
— Речной старец и я, его посланец, наблюдаем за всем, что происходит на реке. Остерегайтесь в делах и мыслях! Мы следим за вами.
Хьяльга закатила глаза. Как же ее это все…
Из ниоткуда появился начальник порта, сварливый такой дядька в возрасте. Хьяльгрида брезгливо поморщилась: лет, эдак, десять назад у нее с этим престарелым самодуром были некоторые… э… разногласия.
— Да что же это такое, брат Эммеран! Ты теперь и путешественникам будешь свой бред нести?
— Изо дня в день, — мерно ответствовал гном, — вы заставляете носить его на своей спине тяжести, поэтому проявите к нему почтение! Его…
— Так, хватит! — взревел начальник порта. — Убирайся отсюда и не приставай к людям!
И все же несправедливость Хьяльгрида не любила все-таки больше. Быть может, старый гном и нес какую-то ахинею, но он ей понравился, да и приставать к людям с разговорами в Надорете запрещено сроду не было…
— Секундочку, начальник, — улыбаясь, елейным тоном протянула Хьяльга, — я хочу его послушать…
— А ты не лезь не с свое дело, паскудная женщина! Этому типу тут делать нечего! Он…
Хьяльгрида плюнула на все принципы и правила и заржала. Ну надо же! Помнит, гад! Все помнит! У, собака!
— Можно потерять намного больше, чем смертные себе представляют, — спокойно ответил гном. — Опасайтесь темных щупалец! Иначе вас поглотят тлен и смерть. Но также храните надежду и величие. Они — ключевые элементы в ткани жизни. Вы найдете меня на Острове Забвения. Именно там исполнится пророчество.
— Хватит, — взъерепенился начальник порта, — ты протухший проходимец! Убирайся отсюда, и плот свой забери! Ты достаточно занимал место на моем причале!
Ух ты, батюшки! Какое самомнение… Ну ничего за эти годы не поменялось. Обалдеть…
— Хоть вы и являетесь начальником этого порта, — преспокойно начал брат Эммеран, — вы ни в коей мене не являетесь начальником реки. Тем не менее, я исполню вашу просьбу. Во всяком случае… сейчас. До свидания… Орберт.
Хьяльгрида уважительно посмотрела на гнома. А этот брат Эммеран хорош! Да, говорит он что-то непонятное, заковыристым языком, но, вроде бы, что-то умное. Да и заткнуть начальника порта может не всякая собака! Перекошенная от злости рожа Орберта, престарелого самодура с завышенным самомнением, дорогого стоит.
— До встречи, брат Эммеран, — улыбнулась, изобразив что-то поклоноподобное, Хьяльга. — Увидимся на Острове Забвения. А если этот хмырь будет к вам и дальше прикапываться, шепните мне, я из него отбивную сделаю…
Гном неопределенно посмотрел на славную дочь речных пиратов и поспешно удалился. А жаль, забавный ведь дядька…
***
Хьяльгрида немного помоталась по причалу, обшарила и обобрала все бесхозные разной степени подгнивания ящики и бочки, поспрашивала о речных пиратах стоящих у своих суден моряков. Моряки — все до единого — узнавали в Хьяльге дочь ее отца и смотрели на нее с суеверным ужасом, как на душевнобольную.
Осознав, что на причале ловить нечего, славная дщерь речных пиратов понуро поплелась бродить по порту: авось кто-то из этих праздных зевак, ушлых жуликов и вечно-веселых выпивох что-то да знал… Около лесенки — от причала и наверх, к порту — со скучающим видом стояла женщина, лет, эдак, тридцати на вид. Моложавая и крепкая, с рыжевато-русыми светлыми волосами и грубыми чертами лица, ясноокая и нахальная, Хьяльгридиному папашке такие нравились…
— Добро пожаловать в прерасный Надорет! — театрально взмахнув руками, улыбнулась женщина. — Как приятно видеть в городе новые лица!
Новые! Ха-ха три раза. Да это лицо уже давно тут было старое. Да, отлучалось на последние лет пять, но от этого чужим вовсе не стало.
— Неужели приятно? — наигранно изумилась Хьяльгрида. — А вы тут чем занимаетесь?
— Меня зовут Травина Железнолеск. Я коллекционирую старые карты. Недавно ко мне попала карта сокровищ. Вот я и подумала, вдруг она вас заинтересует?
О, да! Несомненно. Старый трюк, дорогая… Ловушка для детей. Да любой дурак знает, что сначала ему продадут втридорога поддельную карту, которой только подтираться и можно, а потом в условленном месте подкараулят с ножом и удавкой!
— Вот они, мои сокровища! — нахально заявила Хьяльга, выворачивая карманы, в которых лежала всякая дурацкая мелочевка, вроде погрызенной молью бечевки, старых пуговиц, раскрошившегося трутовика и прочего, прочего, прочего… — Мне больше ничего не надо.
И снова Хьяльга встретилась с тем самым взглядом: на нее смотрели с жалостью и опаской, как на душевнобольную, да…
Травина поспешила скрыться с глаз Хьяльгриды куда подальше, а экс-пиратка, коротко хохотнув, нахально прошествовала в порт, искать и крушить старые бочки с ничейным барахлом… Удалось отыскать ее, Хьяльгриды, собственные старые заначки, некогда разложенные по всему городу. Ну, что ж, если портовая нычка оказалась вся на месте, целехонька и нетронута, то можно было надеяться, что и все остальное осталось невредимо аж до сих пор…
Новоприобретенное барахло, приятно оттягивавшее карманы, и, уже не влезавшее в них, надо было куда-то сбыть. Да хоть тому милейшему дедушке в очках за прилавком со всякими мелочами, самое оно… Да к тому же у дедули вид был заправского прохиндея и сплетника. Уж если из торговцев про нападения пиратов кто и знал, так это он!
***
— Приветствую вас в бакалейной лавке Олбина! Что вы ищете?
— Мне нужно разузнать кое-что про пиратов, которые в последнее время совершают нападения, а Великой реке. Не терплю конкуренции, знаешь ли… Так что? Сведения есть? Почем?
— Ух, ну и тема для беседы! — восхитился торгаш. — Про их грабежи так много рассказывают. Увлекательные, скажу я вам, истории! Я случайно услышал, как двое на реке шептались, что нападения как-то связаны с соревнованием, которое пираты проводят между собой. Наверное, речь идет о потерянном в реке сокровище.
— Забавно. Либо я отстала от жизни, либо это, увы, только слухи… Но звучит здорого, чего уж там… А кто еще может поделиться ценными сплетнями?
— Да вы спросите у Рыжего. У него уши по всему городу. Вы найдете его на рыночной площади, он там просит милостыню. А! Чуть не забыл! Стражник Ребигер наверняка знает что-нибудь. Днем он стоит на посту у южных ворот. Может, он сможет вам помочь.
— Спасибо. Благодарю за помощь. Может, и я смогу вам с чем-нибудь помочь?
— Хорошо, что вы спросили. Хозяин «Ласкового Быка» заказал у меня товар. Занесите его в таверну, пожалуйста. Он наверняка заплатит вам. Таверна находится к северу от Надорета.
— Знаю, — кивнула Хьяльга, — хорошее местечко, и эль там вкусный, не то, что в Фердоке…
На прощание Хьяльгрида от души наторговалась со стариком, сбыла ему свою мелочевку, немного разбогатела, купила на радостях два куска мыла, пахнувшего лавандой и еще какой-то цветочной дребеденью: не сдержалась, дед хорошо знал свое дело…
Рыночный попрошайка, в полезности которого Хьяльгрида ни на миг не сомневалась с самого начала, за «пару геллеров» заявил, будто бы пираты могли делать свои корабли невидимыми при помощи магии, а стражник у южных ворот поведал, что у пиратов, мол, предводитель был из ящеров.
Последний попросил ему притаранить кружечку Фердокского светлого из «Лаского быка» и торжественно заявил, что не пожалел бы за это пару геллеров…
Вот уж, честное слово! Лучше бы ты, парень, дукатов не пожалел… Ну да пес с тобой, все равно идти в эту таверну…
Хьяльга резво завершила свои мелкие дела, замаскированные под помощь ближнему, и, основанные на жажде наживы, обыскала все свои заначки и закладки, порадовалась, что все осталось на месте, сбыла торговцам припрятанную мелочевку и, радостно перебирая звонкие монеты, насвистывая, прошествовала к таверне, в которой ее и ее доклада, вроде бы, ждал Ардо.
***
В «Гарцующем олене» было многолюдно и шумно. Отовсюду доносились запахи жаренного на вертеле мяса, крепкой выпивки и прокисшего мужицкого пота.
Хьяльгрида прихмыкнула: в подобной обстановке она выросла и провела большую часть своей жизни, и всего-то за несколько дней более менее приличного существования (моряки с торгового судна оказались теми еще занудами!) успела изрядно затосковать по кабакам и пьяному гоготу.
Ардо сидел за одним из столиков, поближе к прилавку, чинно обгладывал индюшиную ногу, осторожно прикладывался к кружке с чем-то пенящимся. Надо сказать, здоровущий блондин, разодетый с иголочки, чистый и благоухавший всем тем, что принято намешивать в мыло, в кабацкую обстановку совершенно не вписывался.
Хьяльга хмыкнула, плюхнулась на соседний обшарпанный стул и щелкнула пальцами. Пухлая гномихиня, узнавшая в ней свою постоянную клиентку, поспешила на кухню и приволокла жирного ароматного гусака и кувшин с темным пивом. Славная дщерь речных пиратов, в лучших семейных традициях, закинула ноги на стол, смачно отхлебнула пивка прямо через край кувшина и отхватила от гуся хороший кусок, перемазавшись в жире и масле.
— А! — обреченно кивнул Ардо. — Вот и вы! Выяснили уже что-нибудь?
Хьяльгрида самодовольно кивнула и снова отхлебнула из кувшина.
— У! Я такое узнала… Один торговец мне сказал, дескать, у пиратов какое-то соревнование меж собой, мол, они все дерутся за утерянное сокровище. Как по мне, бред, конечно, но я на реку лет двадцать не выходила… Мало ли, что у них там с тех пор поменялось…
— Это… ценная информация, — серьезно кивнул Ардо и передвинул по столу один таллер. — Вот вам небольшая награда за труды. Что-нибудь еще разузнать удалось?
— Один стражник поделился со мной информацией о предводителе пиратов. Сказал, что это, де, ящериное отродье, кровожадное чудище. Я думаю, пьяные бредни, он еще прямо на посту просил ему пива притащить… Но чем боги ни шутят?
Ардо бросил на Хьяльгу убитый взгляд и передвинул по столу еще один таллер, после чего вопросительно поднял бровь.
— Попрошайка поведал, что пираты колдовским образом делают свои корабли невидимыми, поэтому им и удается незаметно совершать нападения. И это уже похоже на правду. Это все.
Ардо сдержанно кивнул и передвинул по столу еще пару таллеров.
— Благодарю, что пытаетесь разузнать о пиратах, — предельно вежливо и спокойно промолвил он. — Но теперь вам следует завершить свое обучение, а то меня совесть замучает.
Ах, да! Обучение… Это ж надо было придумать, чтобы так соврать… Что делать, Хьяльгриде пришлось откланяться и удалиться. После того, как гусак и пиво закончились, разумеется…